Зачем стою
я у этого глубого колодца? Чтобы прыгнуть в него и разбиться. Я ещё стою у
края, но я уже прыгнул, и моё тело летит вниз. Полёт недолог. Я знаю, что на
дно упадёт и разобьётся лишь моё тело, потому что душа моя и разум растворятся
без следа в полёте и от полёта.
Оглянувшись я вижу за собой огромную очередь нетерпеливых людей, жаждущих
прыгнуть в этот колодец. Лица многих из них я узнаю, потому что они встали в
эту смертный ряд раньше меня, но я оказался на краю раньше их, ибо эта очередь
неспокойна. Она жива и нетерпелива. Каждый, стоящий в ней, стремится оказаться
раньше всех у колодца. Они дают деньги шнырющим кругом людишкам с хитрыми
глазами, которые обещают провести их вперёд. Быстрее, чтобы было небольно
ждать.
Каждый в очереди знает, что он упадёт и разобьётся, но каждый жаждет
полёта. Это ненадолго объединяет нас всех, но не слишком близко, потому что все
осознают, что у них нет будущего, ни с кем-нибудь, ни одному.
Вокруг играют дети, молодые и старые. Они коверкают свои лица бездумными улыбками,
чтобы на них появились морщины знания, но они не видят на наших гладких молодых
и грустных лицах морщин опыта. Эти дети говорят нам, что нет смысла ради одного
короткого полёта рисковать своим телом и продавать свою душу. Но каждый из нас
желает полёта, потому что уже давно прыгнул. Они говорят, что мы должны выйти
из ряда и стать детьми. Некоторые из нас слишком так боятся за свои душу и
тело, что выхоят из очереди и присоединяются к беззаботным детям, но детские
игрушки не радуют их, потому что они не перестают с завистью и жаждой смотреть
в сторону глубокого колодца...
Он отдал тебе свои тепло, силу, любовь. В ответ ты обрушилась на него,
придавив обломками своей ярости. Ты отомстила ему за то, что он был выше тебя,
самой высокой скалы, за то, что он дарил, а ты брала, за то, что он мог любить,
а ты лишь ненавидеть.
В
очередную пятницу ночью ты шла в приподнятом настроении с удавшейся, как тебе
ещё пока казалось, вечеринки. Ещё ты не пришла домой, не встала перед зеркалом,
понимая, что прошла ещё одна неделя, и ты так и осталась одна. Ещё ты не
зарыдала от одиночества, уткнувшись в подушку. Ещё пока ты довольна собой,
вспоминая безликие физиономии похотливых парней, которые таращились на твоё
прекрасное тело.
Ты сама не знаешь, почему ты повернула голову направо и остановилась, не
решаясь разрушить фантазию. Ты увидела его, сидящего на скамье, и остолбенела
от удивления. На первый взгляд в его выражении лица и зелёных глазах читались
лишь тоска и безразличие. Его поза была по-королевски расслаблена и
величественна: широко расставленны колени, правая рука безжизненно лежит на
левом колене, левая сжимает правую чуть выши кисти. Он просто смотрел вперёд и
слегка вниз, и его красивые черты лица подчёркивались призрачным светом
уличного фонаря. Твоя женская интуиция правильно подсказала тебе, что у него
проблемы, которые он тихо по-мужски перерабатывает внутри себя. Постороннему
могло показаться, что он отдыхает или пьян, но ты сразу рассмотрела, что он
лишь парализован своими мыслями и, что его тело напряжено, он готов в любой
момент сорваться с места и ринуться в бой, сокрушая всё на своём пути Он не
будет жалеть ни врагов, ни себя, потому что ему нечего терять, и именно это
магически притягивало тебя. Твой взгляд скользнул по его мускулистому, но не перекаченному,
а правильно построенному телу: руки, грудь, ноги... И по тебе прошёлся
електрический холодок, а в животе заиграла музыка, и ты сделала шаг, который
никогда бы раньше не решилась сделать...
Сейчас ты лишь образ, а твои мысли – самые прекрасные электроны в
проводке...
Как долго могут длиться отношения, в сердце которых дождливая тоска и
вечная разлука... Мне нужна эта боль, разрушающая меня изнутри. Терзающая душу
муза выжимает из меня балласт, давая возможность высоко взлететь и ярко
сгореть.
Разгоревшись, ты осветила моё лицо феерверком... и потухла.
Ты как песок, вытекающий сквозь остывшие от холодного взгляда пальцы. И
когда в моих руках не осталось ничего, ты улыбнулась и вернула мне веру в
жизнь.
Остаётся лишь оглядываться назад. Почему?
Потому что мои глаза стали другими. Всё вокруг изменяется, изменяя меня...
и мне. Нельзя смотреть, как раньше, лишь вперёд: дорога известна мне. Взгляд
стал другим! Теперь я кошусь на тех, кто сбивает меня с пути. Они стоят по
сторонам и плачут. Их вперёд-дороги пролегают поперёк чужих путей. А столкновения неизбежны даже, если они
ползут на корточках...
Спасибо тебе! Спасибо за то что даже ненадолго сделала меня счастливым!
Спасибо за время, которое я мог провести с тобой. Жаль, что всё так
получилось... Спасибо и прости!..
Такое тяжёлое шипение в трубке. А ведь знал, что так будет. Давно знал.
Знал, что ты скажешь. Знал, как скажешь. Знал, почему. Знал, что я сделал
неправильно. Всё знал. Давно знал. Всегда знал.
Но почему тогда всё как-будто перевернулось, и цвета в закрытой комнате, в
которой кроме меня никого нет, стали серыми и никому не нужными.
... друзьями... чувствую, но недостаточно... не думаю, что это что-то
даст... я себя ненавижу... Столько лишних, но обязательных слов.
Сказал, что позвоню завтра. Уже сейчас знал, что скажу. Последие слова.
Всегда знал, но не хотел отрывать пластырь одним махом. Хочу, чтобы было
мучительно больно...
Встал, не думая ни о чём, потому что думать было больше не о чем... А в
окно мягко светила новая луна...
А ведь нет той боли, которой я так боялся. Нет боли. Только пустота.
Обширная пустота...
Время. События. Время. События.
Ненавижу этих людей. А ведь я мирный. Но когда я встречаю, таких, как они,
то поднимается волна ненависти. Почему? Может ненависть неправильное,
неподходящее слово. Отвращение. Да отвращение уже точнее.
Она добрая, симпатичная девчонка... Не просто симпатичная, а настолько
сексуальная, что любой парень, который впервые видит её, сразу влюбляется в её
тело. Многие хотят её. Вокруг неё люди, фальшивость которых она не видит,
потому что они её единственные друзья. Она слушает ту музыку, которая по её
мнению красива. То есть та, которую тоннами гоняют на «радио для всех»... Её
любимое занятие – быть важной. У неё идеальные родители, которые могут оплатить
всё, что она захочет. Она добра ко всем, не отличая лицимеров в её кругу от
лицимеров со стороны. Она идеальна... Но когда я говорю с ней дольше минуты,
мне становиться душно...
Он ненавидит свой лишний вес, который он приобрёл, потому что у него нет
силы воли пересилить себя. Он считает, что достаточно быть толстяком, чтобы
другие считали его компанейским и уютным. При этом его шутки сводяться к
унижению других. Каждую секунду ему нужно подтверждать себя. Поэтому он выбрал
тот вид спорта, в котором может выигрывать каждый. Каждый, но не он. Не умея
проигрывать, он становиться жестоким... Жалость? Глубокое отвращение...
После того, как красные кровяные тельца
рождаются, они отбрасывают своё ядро, их единственным предназночением
становиться присутствие в крови... Я знаю таких людей... Пропорционально к
любви к ней растёт разочерование в других...
Мой мир, 2003
